31 марта, в рамках Дней вятской книги, в центральной районной библиотеке им. Г.Ф. Боровикова состоялась встреча яраничей под названием «Край родной, мы тебя воспеваем» с вятскими деятелями культуры. К нам заглянул в свои 90 с лишним лет известный российский писатель, автор более 50 художественных книг, труды, которого отмечены многими наградами и премиями Владимир Арсентьевич Ситников.
Я обратил внимание на то, что Владимир Арсентьевич редкий гость на Яранской земле. Впервые он побывал здесь в 1952 году, будучи на практике в период обучения в Ленинградском университете им. А.А. Жданова. Следующий раз — через 4-5 лет, как сотрудник областной газеты «Комсомольское племя», с визитом по изучению атеистической работы комсомольцев. И последний раз он побывал в Яранске в 1984 году, когда город отмечал свое 400-летие. И вот новый приезд случился только через долгих 38 лет.
Вместе с ним в гостях у нас побывали вятский писатель, филолог, краевед, член Союза писателей РФ Александр Михайлович Молодцов и кировский фотограф, фотохудожник, лауреат Всероссийских конкурсов творчества, краевед Виктор Александрович Городилов.
Эта встреча для меня была своеобразным экскурсом в историю вятской деревни. Владимир Арсентьевич рассказывал о своем роде, о жизни своего поколения – подростков военной поры — о селянах, героях своих книг. Всем было интересно слушать Владимира Арсентьевича о его выборе писательскойстези, а затем о истории сочинения той или иной его книги. «Обычно роман, повесть возникает с какого-то реального факта: знакомства, встречи, что заинтересовала тебя, и ты начинаешь думать на эту тему», – говорил он.
Со стороны кажется, что писательство довольно легкое дело, хотя некоторые книги создавались их автором в течение многих лет, в течение которых он посещал места действий событий, разыскивал и встречался с людьми, знавших человека – героя будущей книги, копался в архивах. Кухня создания любого произведения всегда интересна читателю, поэтому писателя спросили:
– Вы пишите на компьютере или на бумаге?
– Своей собственной рукой на листах, в которых я делаю вставки, разрезая и склеивая текст. И у меня получаются иногда метровые страницы. Иначе не пишется.
– Повлияла ли какая-нибудь из случайных встреч с известными писателями на Ваше творчество?
– Когда я начинал писать, мне нравился Василий Аксенов, и моя первая повесть «Призвание» рассказывает о шестидесятниках. Но, когда я прочитал у Василия Белова «Привычное дело», то понял, что мне надо писать о другом: о деревне, которую знаю и люблю. И с этого у меня начался вырабатываться свой стиль.
Есть у меня повесть «Русская метелица». Я ее как-то дал почитать Павлу Нилину. Мне нравится его «Жестокость», «Испытательный срок». Мы с ним подружились, и он как-то даже в Киров приезжал. Он прочитал повесть и сказал, что в ней много красивости… А зачем это надо? «Пиши попроще, поприятней, потому что химия знания произведения совсем другая, чем поиск каких-то красивых слов». И после этого мой стиль стал меняться, становился ближе к народной речи.
– Какая из всех написанных Вами книг является для вас самой дорогой, близкой сердцу?
– Прежде всего, «Эх, кабы на цветы да не морозы». Она близкая и родная. Я любил, люблю и уважаю своего деда за то, что у него хватило смелости в сталинское время написать правду о деревне. И конечно, дорога последняя из только вышедших книг, потому что это мое выпестованное детище, и ещё — как бы странствие по столетиям. Она издана в Кирове и мне было приятно, что после этого мне позвонили из Москвы и также предложили её издать.
После дружных аплодисментов В.А. Ситникову, слово взял писатель Александр Михайлович Молодцов. Он поделился своими воспоминаниями о Яранске, а затем перешел к презентации своей работы-эссе «Книга судеб. Обожание Гоголя»:
– В своем творчестве я обращаюсь больше к прошлому, чем к настоящему. Я полюбил произведения Н.В. Гоголя. О нем написано много, и мне захотелось выразить свое видение великого писателя, свое ощущение его.
Я читал литературоведческие материалы о нем. Они представляли правильные вещи, но скучноватые для чтения. И мне пришла в голову дерзкая мысль: написать книгу о нем гоголевским языком.
Книга создавалась долго. Она у меня представлена в форме черновика. Почему именно в такой форме? Готовая книга, как сказал мой учитель, это твой рафинированный продукт, а она должна быть с небрежностями: подчеркиваниями, исправлениями. И эта идея мне понравилась, так как в таком виде она будет выглядеть живой. Что-то пришло в голову, записал, отказался от какой-то мысли – зачеркнул.
Мне была интересна судьба Гоголя. Почему он, веселый жизнерадостный человек, полный замыслов, в 42 года ушел из жизни? На эти вопросы я нигде не находил ответа. И я предпринял дерзкую попытку коснуться сложностей его писательской судьбы.
В свое время и меня волновал вопрос раннего ухода человека из жизни. Я пришел тогда к мысли, что так происходит, когда теряется её смысл. Надеясь услышать разгадку ранней смерти Н.В. Гоголя, я спросил Александра Михайловича:
— Какие же открытия Вы сделали для себя в работе над книгой о Н.В. Гоголе?
– Я понял, что как писателя Гоголя создала книга «Мертвые души». Он начинал писать ее будучи молодым беззаботным озорным веселым человеком, но он отнесся к ней очень серьезно.
Когда он ее писал, то испытывал влияние с разных сторон. Говорят, на него оказала большое влияние московская партия консерваторов. Это и так, и отчасти не так. Он развивался сам своим путем. Никаких особых влияний со стороны я не увидел, может быть, в нем развивалось то, что было заложено с детства. Это видно по мере того, как Гоголь относился к своей книге. Он сначала хотел написать веселую пьесу, а потом понял такую вещь: книгой можно воспитать, книга в состоянии изменить людей. А это уже вопрос к писательской сфере. Писатель может что-то изобразить, но так, чтобы хорошая книга, переделывая людей, сделала бы их без грешными – это была задача не посыльная для Гоголя. Он понимал, что пока не достигает своей цели, а на меньшее он не хотел размениваться.
Люди же во времена Гоголя точно так же сутяжничали, спорили, несли вздор, веселились, смеялись, но оставались такими же греховными. Видимо, наблюдение этого привело писателя к какому-то душевному надрыву. Я могу ошибаться в том, что Гоголь влиял на свою книгу, но парадокс есть в том, что книга переделывала самого Николая Васильевича. И это видно по его религиозности и политическим высказываниям.
– Какие у Вас дальнейшие творческие планы?
– Завершить книгу о истории семьи вятского кондитера Франжоли, но так, чтобы совместить научность с доступностью.
Затем ведущая встречи Марина Аркадьевна Лутошкина представила еще и художника Виктора Александровича Городилова с его фотоработами. Оказалось, что он является составителем книг «История Ошетского края:1690-2005 годы» и «Васнецовские тропинки: возрождение села Ошеть». Он также участвовал в издании уникальной книги «Конькобежный спорт. Вятка-Киров». Мне же он запомнился как инициатор создания карты Немского района со всеми имеющимися и когда-то существовавшими деревнями и промыслами в них.
Под занавес программы Владимир Арсеньевич и Александр Михайлович оставили всем желающим автографы на своих книгах.
Конечно, каждый из присутствующих в зале, взял что-то от этой встречи для себя. Я же остаюсь признательным вятским гостям за пережитую гамму чувств: от грусти сельских зарисовок, фоторабот и боли из-за ежегодного увеличения списка исчезнувших деревень до тихой радости от возможности живого общения с творческими людьми.
Павел ПОПОВ.
Фото автора.
