На долгие года

враждою мир расколот,

И для неё, о да!

не важен частный повод:

Являясь искони

забавою мужскою,

Отсчитывая дни

с прицельной прямотою,

Метели, снегопады... 
Опять зима, зима! 
А нам того и надо, 
и радостно весьма. 

Представь, что всё былое 
навеки замело, 
и мы вдвоём с тобою, 
и в доме так тепло. 

И чистая страница 
таинственно бела, 
и снежный праздник длится, 
а не ночная мгла. 

А там, глядишь, и ёлка, 
и будет Новый Год. 
И стелется позёмка, 
метёт, метёт, метёт...

Автор стихов Александр КРАСИЛОВ.

Автор фотографий - Александр ДЕНИСОВ.

  
                                 Нина ШИШКИНА  

(уроженка д. Большая Пиштань, девичья фамилия - Бебенина)

Фотография Старотроицкой колокольни Людмилы Носковой (г. Москва)

Мой северный Яранск. Старинный городок.

Я помню скрип твоих дощатых тротуаров,

Завода призывной осипнувший гудок

И окающий гам воскресного базара;

На кладбище собор судьба ещё хранила,

Вздымал он ввысь кресты над аркою ворот,

Монаха без нужды гонимая могила           

Прибежищем была для вдовых и сирот;

И твой военкомат, извёсткою белёный,

И причитанья баб, и плачущую мать,

Где мой забритый брат, испуганный, влюбленный,

Зазнобушку свою не смел поцеловать.

***

Когда-нибудь ты, быть может,

поймёшь аксиому эту:

поэт — существо без кожи, —

и больно всегда поэту.

Всегда. И больней, чем прочим.

(И всё — не пустяк, не малость!)

За чьей-то бессонной ночи

Безвыходную усталость,

* * *

Листья падают, листья падают…

Их охапками ветер укладывает

У обочины шоссе…

Листья падают, листья падают,

И тревожат меня, и радуют

И шепчут о чем-то мне.

Красные листья кленовые

Словно дорожкой ковровою

Выстлали дальний путь,

Красные листья кленовые

И печальные, и веселые

Под деревьями осенью мрут.

Осень, осень и бабье лето –

С детства знакомы мне ваши приметы:

Клин журавлей над озябшей землей,

А у реки похудевшие ветлы

Мне на прощание шлют приветы

Голых ветвей рукой.

Леонид ЗАМАХАЕВ.

фотография Александра КОРОТАЕВА.

Я в Петропавловском бору,

Где, может, вы бывали сами,

По листьям, словно по ковру,

Иду с корзиной за грибами.

Дремуч и глух старинный лес,

Хранит он полумрак веков.

На много метров, даже верст,

Не повстречаешь грибников.

Так тихо, только ели скрип.

Грибы не тронуты стоят.

Вот на опушке белый гриб,

А вот лисичек рыжий ряд.

А вот под елью вековой

Ещё ядрёный боровик,

Ещё один прикрыт листвой,

Ещё один к нему приник.

А чуть поодаль их семья,

И все как будто на подбор.

Иду, не замечаю я,

Как захожу всё глубже в бор.

Как вечереет. Время вспять

Не возвратишь…

Грибок опять!

Каков красавец и крепыш!

Корзина уж полным-полна.

Уже давно пора назад.

В лесу густеет темнота

И терпче прелый аромат.

Куда домой идти назад?

Бегу, спешу, не чуя ног.

Иду по лесу наугад,

Ну кто бы выйти мне помог?

Шумят вершины в вышине.

В низине чавкает вода.

Стал путь, продуманный вполне,

Дорогой долгой в никуда.

Ладошкой мокрой впопыхах

Со лба я вытираю пот.

И к сердцу подступает страх,

Он разрастается, но вот…

Вот выход! Впереди просвет!

Теперь идти недалеко!

И ничего прекрасней нет

Из чащи выйти так легко,

Знакомых муравьиных куч

Встречать меж елей по пути.

Последний лучик из-за туч

Блеснул и мне помог дойти.

Окончен путь. Домой, домой!

Собачий лай – ах, как я рада!

И больше в этот храм грибной

Одной ногой ступать не надо.

Но к лесу повернусь на миг

И хвойный аромат вдохну я…

И тут же новый боровик

Опять поманит в глушь лесную.

Алевтина СВЕТЛАКОВА.

Я знаю, всё имеет свой конец:
Уходят люди, поезда уходят,
И каждый счастья редкого ловец
В несчастье часто
смерть свою находит.

Пишу в вагоне.
Мерный стук колёс,
Ворчит и чем-то недовольна
проводница,
А я не слышу… Я —
большое море слёз,
Которым разум не даёт излиться.

Одна. Опять. И волю сжав в кулак,
Стараюсь мыслить ровно
и разумно.
Но слишком поздно:
ничего, никак…
Обломки мыслей спят,
и беспробудно.

Всё кончится. Уйдёт
и растворится.
Но этому противлюсь я упрямо.
И распускает крылья словно птица
Приятно-нежное, большое слово —
«Мама!»
Алёна КРАПИВИНА.

Мам, мы с сестрой, как два птенца
В гнезде твоём, – зовут всё так же
И двор, и лужа у крыльца,
И козырьки пятиэтажек.

Мы обе знаем: только здесь
Тот свет, что нас хранит и греет,
И всё, что есть (у мамы есть),
Отдаст нам и не пожалеет.

Ты можешь упрекнуть без слов,
Без слёз с обидою смириться –
Разбудишь, напечёшь блинов,
И всё, как в детстве, повторится.

Ты отведёшь любое зло,
Твоих птенцов надёжно спрячет
Любовь и мамино крыло.
Тебе никак нельзя иначе!

Уже свои птенцы у нас
И гнёзд своих уют укромный.
И каждый день, и каждый час
Вокруг бушует мир огромный.

Но помним лужу у крыльца
И козырьки пятиэтажек.
Летим к тебе, как два птенца,
К тебе, что всех родней и краше…
Лариса ЕРШОВА.

Весна — живое зарожденье.
Весна капелью зазвенит,
Весна цветёт и расцветает,
Весна любовь к себе манит.

Забрезжил утренний рассвет,
Померкли звёзды небосвода,
Луна меняет свой разбег,
Прощаясь с нами до захода.

Придёт рассвет, мы крепко спим,
Свой сладкий сон мы досыпаем,
Сопит малыш, и мама спит,
Во сне сынишку обнимает.

Солнце водит хоровод
Тёплыми лучами,
Растопило снег и лёд,
И течёт ручьями.

Не могу поверить, что Весна
Дождичком обрызнет ещё в марте.
Вот апрель наступит – это да!
Будет влага нам сродни подарка.

Запоют простуженно ручьи,
Сбросив сон, очнутся скоро реки,
И, возможно, на краю земли
Зародится счастье на планете.

Так бы всем нам жить, не горевать,
У Весны лукошком черпать силы,
Вместе с маем пышно расцветать,
Чтобы люди звали просто милым.

Я б тогда поверить смог без слов,
Что мы впрямь достойны
лучшей доли.
Есть в миру согласие, любовь,
Не хватает только твёрдой воли.

Виталий ЛОБОВ.